Жажда/water (СИ) - Страница 150

150

— Я хочу сделать что-нибудь для тебя, Грейнджер, — прошептал он напряженным голосом.

Она помотала головой.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала.

Гермиона облизала губы. Она ненавидела это. Не выносила этого. Она хотела вырвать его гнилой язык всего лишь секундой ранее, а теперь ее сердце бьется в таком ритме, что заставлял ее желать сдаться ему на милость.

— Чт… что? — запинаясь, спросила она. И тогда она почувствовала, как вверх по ее бедру начала двигаться рука, в легком скольжении ткани задирая юбку. Дыхание Драко рядом с ее ухом стало напряженнее. И от этого по телу побежали мурашки, затапливая жаром где-то между ног.

— Малфой…

— Это пустой кабинет, Грейнджер, — прошептал он. — И это против правил. Не говори мне, что не хочешь этого.

Ее дрожащие веки моментально прикрылись.

— Ненавижу тебя, Малфой.

Он тихо рассмеялся.

— Нет, — пробормотала она. — Я тебя ненавижу. На самом деле.

— Я знаю.

— Ненавижу тебя.

Его вторая рука опустилась вниз и теперь поднималась вверх по внутренней стороне бедра, еще сильнее поднимая ее юбку.

— Повтори за мной, — прошептала Гермиона, задыхаясь и запрокидывая голову назад к двери.

— Нет.

— Повтори! — повышая голос и приподнимая голову, сказала она.

— Гермиона…

— Грейнджер! — воскликнула она, вдруг упираясь ладошками в его грудь, неожиданно полностью высвобождаясь от гипнотического действия его тела. Внезапно очень зло: — Ты зовешь меня Грейнджер! Не Гермиона! Ты не заслуживаешь того, чтобы называть меня Гермиона! Ты не такой, как все! — ее дыхание сильно участилось. — А теперь повтори!

— Почему ты…

— Ты меня ненавидишь! — выкрикнула она, упираясь сильнее, отпихивая его от себя руками со всей силы, на которую только была способна. Драко немного отступил.

— Да мать твою…

— Просто скажи это! Скажи, чтобы мы могли просто… просто покончить с этим!

— Сказать что? — он нахмурился, снова шагнув к ней. — Грейнджер? Ты хочешь, чтобы я звал тебя Грейнджер? Ладно. Прекрасно, мне без разницы. С именами мы разобрались. Теперь для меня это не имеет больше никакого значения…

— Скажи, что ненавидишь меня!

— Что? — лицо Драко вытянулось. — С чего бы?

— Малфой!

— Да что с тобой случилось? — он потянулся к ней.

— Это что с тобой случилось?! — огрызнулась она, отпихивая его руку.

— Ты! — вот, что случилось со мной, Грейнлжер! Ты! Бл*, и все, что на х*й с тобой связано! — и снова схватил ее за руки так быстро, чтобы она не успела хоть как-то отреагировать.

— Нет!

Он оторвал ее тело от двери, развернул и заставил отступать обратно к столам за ее спиной.

— Зачем ты продолжаешь делать так, Грейнджер? — спросил он, толкнув ее к одному из столов, приблизив губы к ее губам; влажные, горячие, неистовые губы в миллиметре от ее. Так близко от ее губ. Так близко, чтобы она смогла почувствовать это горький сардонический страх и страсть, и все гребаное то, что он испытывал к ней. Бесчисленное множество вещей. — Зачем ты продолжаешь делать так? — шепотом скользя по ее коже.

Он отпустил одно из ее запястий и, разместив освободившуюся ладонь на ее затылке, притянул в резком поцелуе девушку к себе: дыхание оборвалось, зубы столкнулись, языки яростно — так охренительно отчаянно — сплелись друг с другом с такой силой, что почти выбивали почву из под ног.

Когда Драко, в конце концов, отступил, Гермиона, с трудом переведя дыхание, шагнула к нему и толкнула его снова, а злые слезы грозили брызнуть из глаз.

Он снова поймал ее запястье: — Ты ответила на поцелуй, Грейнджер, — прошептал он, чуть дрожащим голосом, пытаясь удержать вырывающуюся девушку. — И так все время.

И в следующий момент он снова припал к ее шее. Она могла чувствовать, как слова щекочут ее кожу в какой-то дразняще-мучительной манере, ускоряя ее пульс. Его голос был очень мягким, но тон его был страстным.

— Я догадываюсь, почему тебе нужно… нужно притворяться порой, — заговорил он, продолжая прокладывать влажную дорожку на ее коже между словами. — Нам обоим… нужно, — его губы снова вернулись к ее нижней губе. — Но ты не можешь притворяться все время. Ты не можешь все время это сдерживать… не постоянно же.

— Неужели? — она тяжело дышала. Высвободив одно из своих запястий из его хватки, она потянулась к его затылку, вплетаясь пальцами в его волосы, и запрокидывая голову назад. — Так же как ты не можешь притвориться, что изменился? — она притянула его голову к своей коже. — Ты не можешь притвориться, что перестал видеть во мне прежнею грязнокровку?

— Перестань прятаться за этим, — Драко укусил ее. Несильно. Но ощутимо.

— Мне бы не пришлось, если бы ты не вынуждал, — она вздрогнула и застонала.

И это вырвало у него почти животный рык.

Он снова ее поцеловал, но на этот раз не прикусив кожи — без боли или едва заметных следов крови. Лишь сплетенные, спутавшиеся языки, в отчаянной страсти исследующие друг друга уста.

Драко отступил.

— Разреши мне сделать кое-что для тебя, Грейнджер.

— За… зачем ты повторяешь это?

— Забирайся на стол.

— Малфой…

— За-би-рай-ся на стол, Грейнджер.

— Ты не можешь указывать мне, что…

И вот его руки уже под ней, подталкивая ее к краю стола так, что она едва касалась ступнями пола. А Драко уже стал задирать на ней юбку. Она уже достигла линии бедер, и в какой-то момент, Гермиона, стесняясь, дернула ее вниз.

— Брось это.

Она могла только хмуро смотреть на него, потому что язык отказывался повиноваться ей, когда его руки двинулись вверх по обоим бедрам, а губы скользнули по ее губам еще один раз и устремились к ее шее.

150